Как и во всех остальных семьях, новость о четвёртой степени тугоухости стала для родителей Илюши шоком. Но радость от того, что он услышал шелест листьев и заговорил оказалась сильнее. Татьяна, мама Ильи, рассказывает историю кохлеарной имплантации их семьи.
В нашей семье через кохлеарную имплантацию прошёл младший сын Илья. Родился он слышащим. А в два года переболел гриппом дважды в течение месяца. Это, я думаю, дало осложнение на слух. Причём, как я теперь понимаю, оценивая происходящее тогда, слух он терял постепенно. Я помню, как он тогда стучал себя по ушкам, как будто ему что-то там мешало. Тогда я думала, что он просто балуется. Но сейчас я понимаю, что это было. Говорить он ещё не умел, поэтому и не мог ничего объяснить.
Диагноз — нейросенсорная тугоухость IV степени
Через какое-то время мы начали замечать, что Илюша не отзывается, когда его зовут. Поняли, что что-то не так. Обратились к сурдологу. После обследования ему поставили диагноз — нейросенсорная тугоухость IV степени,
Сказать, что эта новость стала для нас с мужем шоком, значит, не сказать ничего. Мы видели, что проблема со слухом у Илюши есть, но надеялись, что не всё так серьёзно. И тут вдруг такое… Мне казалось, что жизнь кончилась. Были слёзы, паника. Спасибо нашим врачам-сурдологам в областной больнице. Они мне сказали: «Радуйтесь, что у вашего ребенка все нормально с головой и психикой. Вы не представляете, какой „букет“ бывает у таких детей».
Нам сразу предложили кохлеарную имплантацию как единственный способ восстановить способность слышать. Конечно, мы ничего не знали об этом. Но согласились, полностью доверившись врачам. Нам объяснили, что вернуть ребёнку слух невозможно. Никакие лекарственные препараты, никакие процедуры здесь не помогут. А после кохлеарной имплантации ребёнок, пусть и с помощью технического устройства, но полноценно слышит. Самым, наверное, веским доводом для меня стало то, что после кохлеарной имплантации ребёнок может учиться в массовой школе.
Никакими жестами невозможно передать чувства
В нашем городе есть школа-интернат для глухих и слабослышащих детей. Раньше я бывала в этой школе на различных мероприятиях (как представитель предприятия-спонсора), видела деток, которые там находились, и всегда уходила оттуда со слезами. Я видела, сколько сил и души вкладывают педагоги этой школы в своих воспитанников. Дети и танцуют, и «поют», и такие поделки делают! Но все они живут в своём мире, в мире глухих. Они не слышат звуков окружающего мира, они не слышат музыки… И я не хотела, чтобы мой сын был лишён всего этого! Я хотела, чтобы он жил в моём мире, в мире, где живут его мама, папа, старший брат, где есть шелест листьев, плеск воды, шум грома, есть музыка, есть, наконец, голоса родных людей! Потому что никакими жестами невозможно передать свои чувства, свою любовь!
Через 9 месяцев, в ноябре 2009 года Илюше сделали операцию. К этому моменту ему было уже 3 года и 9 месяцев. Делали её в Москве, в ДКБ № 38. Господи! Как я переживала! А тот момент, когда сына беспомощного, голенького, завернутого в одеяло, увозят на каталке на операцию, я никогда не забуду!
Слава Богу, всё прошло хорошо, и операция, и послеоперационный период. Единственное, после операции Илюшу иногда шатало. И я боялась, чтобы он не упал или не стукнулся головой.
30 декабря 2009 года нас подключили. Все прошло очень спокойно и безболезненно. Буквально через несколько дней после подключения Илюша по утрам начал просить надеть ему речевой процессор. Ему понравилось слышать!
Илюша услышал шелест листьев
Все усилия нашей семьи были направлены на то, чтобы научить Илью слышать, понимать речь и говорить. Специалисты из областной больницы направляли нас, давали различные пособия. Но основная нагрузка была на мне. Мы учили слова по картинкам, с помощью кастрюль учили понятия «открытый — закрытый», с помощью стакана с водой — «пустой и полный», с помощью мороженого и горячей воды — «холодный и горячий». Мы делали зарядку и учили понятия «верх — низ», делали паровозик с вагоном и учили «впереди и сзади»… Мы лили воду, шуршали бумагой, пакетами, гремели разными погремушками, музыкальными инструментами, изучая звуки. Чего мы только ни делали!
Однажды, примерно через полгода после подключения, мы с Илюшей приехали в областную больницу на очередные занятия с сурдопедагогом. Около кабинета стояла мама с мальчиком. Он был года на 3 постарше Ильи. Мальчик был с речевым процессором. Он без умолку говорил маме о разных космических телах. Речь была чистенькая, очень внятная. Я спросила у мамы, когда их прооперировали. Мама ответила, что три года назад. Я подумала тогда, будет ли Илья также хорошо и свободно говорить, выражать свои мысли.
Мне запомнился один момент. Мы шли с Илюшей летом по улице и проходили возле высокого тополя. Илюша остановился и спросил: «Слышишь? Что это?» Я поняла, что он слышит шум листьев, объяснили ему это и была счастлива до слёз!
Хочу сказать вот ещё что. Наш сын всё время ходил в обычный детский сад со слышащими детками. Я думаю, это тоже сыграло немаловажную роль в его развитии. И когда Илюша начал говорить первые слова, это заметили детки.
В какой-то день я прихожу за ним в сад, а одна девочка мне сообщает: «А Илюша начал говорить!»
I belive I can fly
Через год после операции мы выучили с Илюшей стишок на Новый год. И пусть там было всего две строчки, и пусть мы его учили несколько дней, но он его рассказал на утреннике Деду Морозу, и это была наша с ним победа!
В семь лет вместе со своими одногодками Илья пошёл в обычную массовую школу. Сейчас он в 4 классе. Учится хорошо, без троек. Учитель у него очень строгая, оценки ему не завышает — что заслужил, то и получает. Конечно, я ему помогаю, конечно, есть проблемы. Но всё получается. И теперь он тоже может болтать без умолку про «Звёздные войны», про любимые танки, про компьютерные игры и много еще про что. Он слушает музыку. Ему нравится песня I Believe I Can Fly.